Латинское "гом", "гомо", "гомео-" в составе разных слов означает "сам". Гомеостазис - точный перевод на греческий русского слова "самостояние". В переводе с медицинского гомеостазис означает возможность организма оставаться самим собой, функционировать в своем ритме без нарушений внутренних связей. Дословно - самостой. Но мы успешно и довольно давно применяем греческое слово, хотя иногда и не понимает его составляющих, не обращаем внимания на то, что в русском языке есть те же самые слова в несколько ином виде: гомо = само, стазис = (со-)стоянiе.
примеры
гомогенный - гомо - сам, такой же, ген - род, "гомогенный" значит "того же самого рода", а именно - однородный, одинаковый на всем объеме. Аналогичный по-французски звучит как "омолог", в русском варианте было бы "омологичный": омо во французском - homo, просто Н-аш у них вовсе не читается в то время, как у нас для ясности часто переходит не просто в Х, а прямо сразу в Г. Вспомним, как у французов два срока был президент Олланд, и уже догадываемся, что на самом деле он был Холланд, а по-русски - Голланд, то есть - голландец. Здесь также уместно обратить внимание на родство греческого слова генос (род) с русским жена: Г в сочетании с мягкими гласными часто меняется на Ж, например, книга - книжный, много - множество, тяга - притяжение и т.д.
Если вернуться к "гомикам", то речь сегодня пойдет о самостати человека, семьи, общества: что определяет самостать?
Вопрос важен, потому что в мире неспокойно, все меняется, и нам важно понимать, как это все влияет на нас, на наше общество. Особенно важно в условиях доступности всех ко всякой информации, в том числе - недостоверной и откровенно лживой. Как ложная картина мира, поток лживой информации влияет на то, чтобы мы оставались сами собою?
Казалось бы, что за вопрос?
Не слушай и - порядок.
Но давайте разсмотрим этот вопрос шире, в масштабах общества, например, украинского. Известно, что в началае 20 века украинцев в демографических описаниях Малороссии еще не было. Затем новая революционная власть начала политику коренизации, что означает - сделать всех там украицами. И вот через некоторое время можно наблюдать такое явление, как украинство, которое замещает собою самоидентификацию людей как людей русских.
У миллионов людей меняется этническая индентификация - это влияет на что-нибудь?
Да! И очень значительно.
Механизм влияния заложен в способности человека возпринимать информацию - вообще любую - о себе, об окружающем мире, о природе вещей, об устройстве общества, о целях и задачах государства, о своей роли во всем этом. Проблема состоит в том, что весь мир человека, его картина мира строится от него самого, от его самоиндентификации, от того, как, в каком качестве он видит себя в обществе и мире. Достаточно немного привнести новизны и - вся картина мира должна быть перестроена, обновлена. Нетрудно догадаться, что новая картина не будет обладать той же "глубиной резкости", той же разрешающей способностью, что и старая с первых же дней перестройки. Первое время новая картина мира будет площе, грубее, уже, поверхостней, глупее. К сожалению, оказывается, что картина мира часто остается ущербной практически навсегда...
Теперь добавим к новому имени необходимость говорить на непривычном языке, писать не так, как это было принято раньше, как это считалось грамотным еще в прошлом году... Перед нами со всей очевидностью встает картина формирования нового этноса, новой общности взамен старой. Причем новая общность будет духовно беднее старой, более управляемая любым набором лозунгов, которые приходят на смену былой системе ценностей. Осталось лишь добавить общие репрессии и можно не сомневаться, что от старого общества мало что останется.
Так за сто лет был почти образован новый псевдо-этнос, украинцы. Они по-прежнему - русские люди, но какие-то уже и нерусские. Они стали хуже говорить по-русски, потому что в школах их учат украинскому, а все русское запрещено. Для лучшего понимания полезно посмотреть, как создавались первые украинцы в русских областях Австро-Венгрии в конце 19-начале 20 века, особенно - во время Первой мировой.

Русины Галиции и Карпат считали себя русскими.
В Австро-Венгрии их за людей не считали. Их было много, но в отличие от немцев и венгров, они были людьми низшего сорта. В Талергофе было физически убито около 30 тысяч русинов, которые не понимали, почему они не могут называть себя русскими. Поэт Иван Франко писал: меня оскорбили, назвали каким-то украинцем, хотя всем известно, что я - русин. Сегодня его именем назван областной центр, наполненный русскими по произхождению людьми, ненавидящими все русское. Им это сделать легко, много легче, чем их предкам-русинам: тех за убеждения убивали, а эти уже сами утверждают, что они не имеют с Россией, с русскими ничего общего. Талергоф - лагерь смерти, устроенный для русских людей Австро-Венгрией задолго до того, как этой же практикой занялись немцы во время Второй войны, а украинцы им активно помогали.
Незначительные казалось бы перемены в религии, самоназвании, письменности, умноженные пропагандой и репрессиями сделали из русинов новый этнос, главной отличительной чертой которого является ненависть.
Самое простое в том, что работает на убийство этноса - письменность: не надо менять самоидентификацию, язык остается тем же, как будто ничего и не меняется. Но что это: казахи вводят латиницу и говорят, что это их национальное дело, что русских это не касается, и демонстрируют при этом странную ожесточенность по отношению к русским. В течении многих десятков лет, когда младшие жузы киргизов обретали под русской властью свою государственность, весь информационный обмен был построен на русском языке и кириллице. За полстолетия казахи из кочевых орд, занимавшихся похищением русских людей на краю степей для продажи их на невольничьих рынках Хивы и Бухары, превратились в цивилизованный народ со своим государством, красивыми городами, налаженной инфраструктурой, развитой промышленностью и сильным сельским хозяйством. И все это было спланировано и осуществлено на кириллице. Смена письменности - вопрос не просто написания, это - как смена религии или переезд в другую страну. Вот накопил, например, человек долгов, а потом взял и переехал в другую страну. Там - другой язык, другие люди, другая письменность. Ему письма шлют, а он - "не понимаю я этот язык". Резкая смена образа жизнь также часто указывает на то, что человек или общество желает что-то присвоить и от чего-то отказаться. Как те же казахи: мы - свободный народ, что хотим, то и делаем. А их дети уже не будут понимать то, что написано кириллицей, для них это будет - "старый, отживший мир".
Человек, отказавшийся от долгов, считается недобросовестным, нечестным. А что при подобных переменах произходит с народом, с обществом? А вот то самое: картина мира резко упрощается. Мир становится проще, площе, поверхостней: есть мы и есть не-мы, среди которых хуже всех те, кто еще вчера претендовал на то, чтобы быть с нами, вместе, заодно. "Оказывается, они - наши враги!" В случае с украинцами и казахами это мгновенно оформляется в виде слепого и неумного национализма. Если любовь - способность понять другого человека, то в новом обществе пропадает сила для понимания другого, для освоения нового, для прорыва на новые уровни понимания мира. Грубо говоря, "космос закрывается", "нам нужно пиво и кружевные труселя". Новое общество становится жалкой и гордой собой пародией на старое. В народе так и говорят: ломать - не строить. Применительно к населению Украины или Казахстана это значит: огромным трудом десятков миллионов людей на протяжении десятков лет создавалась культура, духовное и материальное богатство, которое за несколько лет бездумных разтрат низводит общество на скотский уровень, когда становится нормальным для отдельных его членов убивать по "признаку патриотизма".
О патриотизме как прибежище негодяев.
Мы часто неправильно понимаем это выражение, мол, если ты - патриот, то обязательно - негодяй. На самом деле все наоборот: если человек - негодяй, то в череде его оправданий последнее - патриотизм. Выражение - французского произхождения: когда негодяй пытается оправдаться, хочет представить свои грабежи и убийства благими побуждениями, он в конце концов говорит: я убил этих людей, потому что они - немцы, а я - патриот Франции. Его мнимый патриотизм - не более, чем ширма его злодеяний. В наше время подлейшие люди, бывает, говорят, что они творили свои преступления ради благополучия своих детей. В таком случае можно сказать, что "любовь к детям - последнее прибежище подлецов". И мы уже понимаем, что не любовь делает людей подлецами, а подлецы пытаются прикрыться любовью. Фактически речь идет о том, что подлецы и негодяи обвиняют Бога в своих злодеяниях.
Вернемся к факторам самостояния.
С 90-х годов в русский язык полились иностранные слова. Многое было в той или иной степени оправданным, тот же компьютер, например. Но часто иностранные слова стали употреблять недостаточно оразованные люди, желающие показать свой ум и причастность к заграничной и потому заведомо лучшей жизни. И это был - звоночек, предупреждающий нас о том, что старая картина мира рушится, а новая будет уже не такой понятной, как раньше. Обилие неоправданных заимствований с одной стороны отразило всеобщее отупение, а с другой - активно работало на эту тупость. Надо признать, что тупость - тяжкое заболевание не только отдельного человека, но и целого общества. А раз есть явление, то должно быть и название.
Философ и социолог Дугин внес ясность: это называется дебилизм. Слово грубое, но с медицинской точки зрения очень точное, оно верно отражает суть явления.
И что это за явление, все - дебилы? Непроходимые тупицы?
Здесь надо правильно понять слово: дебил - нормальный в целом человек. Обидно, конечно, но давайте вглядимся в медицинское определение: дебил способен жить в обществе и жить успешно, даже заниматься наукой или управлять районом. Единственная особенность дебила, отличающая его от действительно нормального человека, это - неспособность понимать смысл выражений, смысл речи. "Нормальный человек" перестал проникать в суть речи. Ему достаточно отреагировать на отдельные слова, ответить на слова, на привычные обороты, привлечь для ответа читату из какого-нибудь анекдота, фильма или песни. И его понимают! Его считают умным, образованным, начитанным, способным на образные сравнения, даже остроумным! А он просто - дебил...
Сказать человеку, что он - дебил, алкоголик и тупица - очень обидно, просто - оскорбление. Беда в том, что после крушения СССР, после того, как в языке уютно устроились мерчендайзеры, парковки, волатильность, фейс-контроль и прочие благоглупости, до обидного низкий уровень понимания того, что произходит "с родиной и с нами" стал медицинской нормой. Попробуйте в качестве теста объяснить человеку путь до нужного места: "по этой улице до магазина, поворот направо в переулок, прямо столько-то метров, увидишь то-то, идешь налево и скоро выходишь на проспект; а там переходишь и на той стороне - остановка; твой автобус - 234".
Итак, 1.1 задано направление движения - "по этой улице", 1.2 задана точка смены движения - "у магазина", 2.1 поворот, указано, в какую сторону (направо) и 2.2 признаки верного движения (по переулку), 2.3 разстояние, сколько идти в этом направлении, 2.4 точка выхода на новый ориентир - проспект. 3.1 перейти проспект и 3.2 на той стороне найти остановку, 3.3 дождаться автобуса нужного маршрута.
Вопрос, на каком этапе объяснения ваш собеседник прервет вас и попросит прислать описание в письменном виде, в виде точки на электронной карте (локация) или скажет "да ну нафиг! приезжай за мной и отвези!"? А что здесь сложного? Ничего. Просто люди стали глупее, не хотят напрягать мозги, и, наверно, уже и не могут...
В условиях дебилизации мир человека съужается, он раздраженно реагирует на сложные понятия, легко обвиняет собеседника в том, что тот - "зануда". А начинается с того, что за иностранными, специализированными словами, профессионализмами, словами из разного рода жаргонов, под звучностью слов других языков скрывается важный механизм сокрытия смысла, в который уже и не надо проникать. В обществе создается привычка, манера, признак хорошего тона - не говорить на сущностные темы. Кто знает, что такое "small talks", понимает, о чем речь: в западном обществе, например, американском или французском, не принято говорить о серьезных вещах, если это - не профессиональный разговор. Люди больше не обсуждают важные вопросы, это - неприлично! Такие общественные нормы говорят о том, что дебилизм стал поведенческой нормой: "мы ничего не знаем, ничего не понимаем, и не хотим ни знать ни понимать!".
Послушайте людей вокруг себя, прислушайтесь к своей речи, сколько там вот таких словечек, за которыми нет ничего, кроме безликой точки общения, смайлика или "вау!"?
Обмен смайликами трудно назвать общением, не так ли? Много ли в нашем окружении людей, которые после общения с вами, поблагодарили вас за то, что они узнали что-то новое? Часто ли мы сами разкрываем для себя что-то важное, новое, интересное в ходе разговоров с друзьями? Отмечаем ли это благодарностью Богу и собеседнику, что говорили не зря?
Счастлив тот, у кого есть такие собеседники!
Антуан хорошо сказал: роскошь состоит в возможности человеческого общения.
Если однажды вы обнаружите, что вам готовят реформу письменности, что вывески пестрят иностранными словами, задайтесь вопросом:
- А не хотят ли авторы сделать из вас дебилов?
- Кому выгодно, чтобы наши люди перешли на более низкий уровень общения?
- Кто те негодяи, которые делают из вас тупое мясо под видом патриотизма и национализма?
Необходимо научиться различать, чем любовь к отечеству, к "отеческим гробам" отличается от национализма и тупости.
А оно отличается количеством любви.
И уровнем, глубиной понимания.