окончание. начало - ч.1; продолжение - ч.2

64. По приезду подруги, мы ударились в мысли о собственном деле. Реально не хотелось ходить на завод, да и зарабатывать хотелось побольше. Мы внимательно изучили рынок и поняли, что есть направление, которое изумительно подпадает под местные особенности, и что, самое главное, такого здесь нет. Фуд бизнес. Что может быть лучше жареной картошки для местного населения? Её здесь едят в огромных количествах. В Латвии мы не раз видели спиральную картошку на палочке, жареную во фритюре. В Англии нашлась только одна фирма, занимающаяся этим, и то далеко за Лондоном. Есть! Подумали мы. Только мы сделаем все еще хитрее. Мы сделаем нашу точку передвижной. И всегда сможем быть в центре любого праздника. Своих денег для старта не хватало. Регистрацию на малый бизнес и сертификаты для работы с продуктами, здесь можно было получить, не выходя из дома. Ещё надо было сходить в самоуправление и получить разрешение на торговлю. Света пошла в самоуправление. Она рассказала нашу идею, показала картинки, и чиновница англичанка пришла в неописуемый восторг:

— Какие же вы молодцы! – сказала она. — Наше графство приветствует все новое и интересное. Такого у нас действительно нет.

В банке наша идея тоже понравилась кредитному менеджеру. Оставалась одна формальность – бизнес план. В Англии бизнес план – это краткое описание того, чем ты хочешь заниматься. Ты сам можешь написать эти пару листков и посчитать несколько основных цифр на калькуляторе. Бизнес-план был сделан за один вечер, и он сразил банковскую служащую наповал. Доступная цена, блестящая идея, 400% рентабельность. Плюс ко всему, мой постоянный контракт с заводом, полностью гарантировал возврат кредита. Расходы, доходы и даже налоги были подсчитаны до пенса.

— Кто это делал? — спросила менеджер.

— Мой партнер — ответила Светлана.

— Что он заканчивал?

— Ничего. Просто всю жизнь занимался бизнесом.

— Это блестящий бизнес план!!! — подвела она итог разговора – У нас такие за год можно по пальцам пересчитать.

Нам пообещали перезвонить через три дня. Ответ был неожиданным.

— Вам отказано.

Разумеется, причины отказа они имели полное право не объяснять. С одной стороны, было обидно. А с другой, мы были рады. Потому что через несколько дней нам написали из самоуправления, что торговать «с колёс» мы бы все равно не смогли. Всё, чем они нам могли помочь, это сдать в аренду свои ларьки на пляжах. А на автобусе мы подъезжать к пляжам не имели права. При таком раскладе вся идея теряла свой смысл, потому что мы планировали работать сами. А в ларьки надо было сажать людей, платить им зарплаты, и аренду самоуправлению. А это далеко не копеечные расходы.

Позже поляки объяснили мне, что кредит нам не дали потому, что мы в Англии всего полтора года. Реально что-то получить там можно только лет через 5 или 6, при условии что ты работаешь, а не сидишь на пособии.

65. Совершенно удивительная личность жила за соседним забором. Я до сих пор не знаю, как его зовут. Когда он, сидя на улице, закуривал косяк с марихуаной, мне всегда хотелось выпрыгнуть в окно. В доме дышать было нечем, а детям было довольно трудно объяснить, что же это так невыносимо пахнет. Видимо, так была расположена роза ветров, что весь дым шёл к нам. Сосед всё время жил в гараже, который был переоборудован под жилое помещение, а внутренняя стенка его, которая выходила во внутренний дворик, была полностью из стеклопакетов. Благодаря этому, мы могли видеть, что он там делает. Это был молодой английский семьянин. Его жена с маленьким ребенком жила в доме, а он туда ходил только ночевать. В остальное время он самореализовывался в гараже. Первое, что он сделал в нём, это оборудовал стенку для болдринга (лазанья по стене). Через какое-то время, видимо освоив её, он установил такие же панели на потолок. И после очередного подкура, залезал и висел на потолке, как австралийский ленивец.

Несколько позже я услышал из гаража какие-то звуки. Заглянув со второго этажа за забор, я увидел, что он со своим другом притащили откуда-то барабаны и гитары, и теперь начинают постигать всю красоту и мощь музыкального искусства. Они бренчали и стучали, извлекая из музыкальных инструментов жуткий вой. Это продолжалось почти неделю. Но вскоре, видимо смирившись с неудачей, они бросили эту затею, и инструменты бесследно исчезли.

Следующим проектом был спортзал. Всего за пару часов весь гараж был уставлен тренажерами, к потолку были подвешены груши, и теперь по вечерам молодой человек выжимал штангу, качал трицепсы, а потом долго избивал мешок.

Кульминацией всего был грохот завевшегося лодочного мотора. Они притащили его откуда-то, занесли с улицы пустой мусорный контейнер, налили в него воды и пол дня мучились, пытаясь его завести. В конце концов, мотор завёлся. С чувством выполненного долга они его заглушили, положили на землю, накрыли тряпкой и оставили лежать на всю зиму. Глядя на это, я всегда думал, ну ладно, ты вообще не занимаешься своей семьей, это твое дело, но кто же платит за весь этот банкет? Ведь глядя на тебя, приходящего в заляпанной краской одежде, я понимаю, что ты какой-то простой работяга, который всё это может купить исключительно в кредит. И скорее всего, всё это стоило гораздо больше, чем я просил в банке на свое дело. Просто я здесь чужой.

66. Кстати, по улицам в заляпанной краской одежде и обуви там ходят очень многие работяги. Они не переодеваются утром из чистого в рабочее, придя на работу, и из рабочего в чистое в конце рабочего дня. И утром и вечером в грязной рабочей одежде, они выходят и садятся в городской автобус, машину или на велосипед. Сначала я не понимал, как так можно. А потом понял. Это лень, махровая лень, ну и, может быть, отчасти отсутствие должного воспитания. Лично у меня всегда хватало сил и желания переодеться и пойти домой в человеческом облике.

67. Прошли три испытательных месяца, и я замер в ожидании контракта. Нареканий на меня не было, поэтому все шансы получить его были налицо. Литовец финишер, который пришёл позже меня, контракт уже получил. С финишерами вечная проблема. У них более тонкая работа, и хорошего финишера всегда трудно найти. Ну, а на этой территории их трудно найти в принципе. Мне дали контракт на месяц позже срока. Не знаю почему. Супервайзер объяснил это тем, что согласие на мой контракт должны подписать четыре начальника. Трое подписали, а четвёртый был где-то в отъезде. Наверное отдыхал, что им ещё делать…

68. Через какое-то время литовец-финишер расстался со своей девушкой и нашел себе другую. Но она жила очень далеко. В Бостоне. Вообще, это, наверное, центр литовской диаспоры в Великобритании. То, что он мне рассказал по приезду обратно, просто поразило воображение. Он, в общем-то, и сам немало впечатлился, потому что все время жил на югах, а на югах совершенно другая ситуация. По сравнению с другими регионами, у нас здесь очень мало прибалтов. В основном, поляки, ну и немножко других. А в Бостоне он увидел целое литовское поселение. Первое, что его удивило, это количество крепких лысых ребят в спортивных костюмах, с золотыми цепями на шеях, разъезжающих по району на БМВ. По его словам, его не оставляло ощущение, что он вернулся домой в Литву, где идешь по улице, и у тебя в любой момент могут отобрать деньги и мобильный телефон. А ещё там бродили люди, которые собирали бутылки и алюминиевые банки из-под пива. Последней каплей был момент, когда они сидели с девушкой в кафе. В него зашел какой-то оборванец, который услышав литовскую речь, подошел к их столику и спросил:

— Скажите, Вы из Литвы?

После получения утвердительного ответа, он упал на колени и, целуя руки моему другу, стал причитать, как он рад видеть земляков, и стал просить дать ему покушать. Литовец вернулся в шоке. Он не ожидал увидеть ничего подобного. По его словам, такой плотности бомжей на квадратный километр, он не видел даже в Литве.

69. Тем временем, на очередном митинге, которые обязательно проходили каждую пятницу, наш супервайзер объявил, что компания оплатит обучение в колледже, всем желающим приобрести NVQ. Это Национальная профессиональная квалификация. Вообще, это очень неплохо, иметь такую бумажку. В зависимости от категории, с ней можно претендовать на более высокую зарплату, и работать с композиционными материалами в аэрокосмической и военной промышленности. Предложение было встречено гулом негодования. Самые старые работники стали возмущаться, что какие-то дилетанты-теоретики из колледжа, будут обучать великих мастеров, которые проработали по этой специальности всю жизнь. Я удивился, а литовец, который стоял рядом со мной, сказал, что они просто не умеют читать и писать и не хотят облажаться. Подавляющее большинство местных фыркнуло и заявило, что им это нахрен не нужно, а я согласился, потому что учиться было предложено всем, невзирая на плохое знание языка. В самых сложных случаях были обещаны языковые курсы за счёт фирмы. Немного позже, подумав, я сказал своему бригадиру, что наверное я не потяну учебу. На что получил ответ, что главное это не язык, а то, что я очень хорошо знаю свою работу. Тем более, что в колледж ходить не надо, все будет происходить на рабочем месте, в рабочее время. Люди из колледжа просто будут стоять рядом, фотографировать и задавать вопросы. А тебе надо будет работать, и объяснять, что ты делаешь, и почему именно так. В крайнем случае, сказал он, ты всегда можешь подойти к любому из команды, и он тебе поможет объяснить или написать то, что тебе нужно. «Окей» — сказал я.

И наступил день предварительного теста. Нас всех вызвали в столовую и раздали по четыре задания. Два по математике и два по языку. Видимо, преподаватели из колледжа хотели убедиться, что будущие ученики умеют читать, писать и складывать двузначные числа. Мне можно было пользоваться переводчиком на телефоне. Я не знаю для какого класса были эти задачи, но я решил их за считанные минуты. Остальные как-то подзадержались. С языком было сложнее, но и там я сделал почти всё. Но самое удивительное было то, что я сдал свои бумаги в одно время со многими англичанами. Для меня было непонятно, как можно так долго делать такие простые задания, к тому же на родном языке. После тестов нам выдали толстые канцелярские чёрные папки, в которых не было ничего, кроме цветных вкладышей. Преподаватель подняла над головой такую же полную и сказала, что наши будут такими же. Там будут подробные поэтапные описания и фото всех технологических процессов. Реально, там было листов 70-80. Я даже как-то запереживал. Ничего, сказал бригадир. Они сами все напишут и сфотографируют. Тебе надо будет только показать, что ты это умеешь. А потом было ещё два занятия. Приехали совершенно другие люди, усадили нас в столовой и стали задавать кучу вопросов. Нужно было сначала подробно описать какой-то технологический процесс устно, а потом выложить это всё на бумагу. Это уже были задания, которые я, естественно, сделать не смог. Мне выдали какую-то жёлтую бумажку, на которой было написано заключение, что мне требуются дополнительные занятия по английскому языку. Никто не ходил в цех, и никто ничего не фотографировал. Фотографировать нам предложили самим, но с учетом того, что у нас всё время руки в липкой смоле, это не представлялось возможным. Поэтому один за другим все начали отказываться. Перед третьим занятием я тоже подошел к супервайзеру, и сказал, что это слишком сложно для меня. Так закончилась моя попытка получения национальной квалификации…

70. Была еще одна яркая личность в нашей команде. Это Стивен. У него постоянно было красное лицо, потому что он постоянно пил. Сколько бы он ни зарабатывал, денег у него никогда не было. Однажды во вторник он начал издавать дикие вопли, скакать по кораблю, как мартышка, и хлопать себя руками по заду. Я спросил, что происходит, на что получил ответ от коллеги:

— А у него нет денег на сигареты. А когда он не курит, у него едет крыша. Когда у Стивена были сигареты, он постоянно бегал курить в рабочее время. Но однажды он забыл, что у нас поставили камеры, и попался. Дисциплинарное взыскание — это, конечно, было не самое страшное наказание для него, но удивительнее всего было то, что спустя пару недель после этого инцидента его назначили fire marshall (инспектором пожарной охраны), потому что предыдущего перевели на другую верфь. Через какое-то время его тоже перевели на другую верфь. Супервайзеру надоело, что он записывается на овертаймы и субботы, и никогда на них не приходит.

71. Был день, когда во всем цеху появился отчетливый запах марихуаны. Кто-то втихаря вышел курнуть и спрятался на холодном складе. Видимо, товарищ не знал, что заборник главного вентилятора, который нагнетал в цех свежий воздух, находится у него прямо над головой. В цеху все переглядывались и смеялись. Бригадир тоже смеялся вместе с нами.

72. Для того, чтобы в яхте было чисто, и между слоями стекловолокна не было мусора с подошв ботинок, перед тем, как в неё спуститься, на рабочую обувь нужно надевать синие защитные резиновые галоши. А когда выходишь, их надо снять и положить на специальную полку, которая расположена у трапа. Многие англичане надевали эти галоши на рабочую обувь утром у шкафчика с одеждой, и снимали их там же вечером, или только тогда, когда меняли на новые. Они ходили в них по всему цеху, заходили в туалет, в столовую и даже выходили на улицу. А когда шли домой, то снимали рабочую обувь вместе с галошами. И она так и стояла около их шкафчиков. По-моему, они не понимали предназначения этих галош. А может думали, что это для того, чтобы была чистой их рабочая обувь.

73. Однажды утром, когда нужно было выбросить мусор, я уже было замахнулся над мусорной корзиной, но вдруг увидел на её дне сине-красный британский union jack (британский государственный флаг) и два красно-белых флага Англии. Я замешкался. Бригадир стоял неподалеку, и я позвал его.

— Послушай, — сказал я, — По-моему, это не очень хорошо. Ведь это государственный флаг. Плюс два флага Англии.

— Ну и что? – сказал он, — Здесь нет футбольных фанатов.

Я выбросил мусор в другую корзину. В этот момент ко мне подошел литовец.

— Что нового? — спросил он.

Я молча показал ему пальцем в мусорник.

— Ничего себе! — сказал он, — Как так?

Я сказал ему, что я тоже не понимаю, как так может быть. Мы сошлись на том, что в наших странах такого не делают. Снова подошел бригадир.

— Что вас так беспокоит? — спросил он.

Мы сказали, что флаг это государственный символ, и мы относимся к таким вещам с уважением, вне зависимости от того, в какой стране это происходит.

— Да ладно вам, — засмеялся он и пошел на склад.

— Что будем делать? — спросил я литовца.

Он пошел в офис супервайзера и сказал, что мы не можем работать по причине того, что не можем бросать мусор на государственный флаг Великобритании. Супервайзер сначала опешил, потом сказал вынуть флаги из мусорника и принести к нему в офис. Что и было сделано. Спустя несколько часов, видимо получив соответствующие инструкции, бригадир улучил момент, и снова заговорил со мной на тему государственной символики.

— Так почему ты так отреагировал? — спросил он.

Я в очередной раз объяснил ему, что, есть понятие государственных символов, и что мы приучены относиться к этому серьёзно и с уважением. После чего началась длинная лекция о том, что на самом деле ничего страшного не произошло. Что Великобритания очень демократичная страна, что в конце концов, никто не сжигал эти флаги и никто над ним не надругался, и что насчёт этого не надо даже забивать себе голову. Он сказал мне, что если бы мы находились севернее Лондона, то там районы, в которых победили две националистические партии, и что там можно за такое дело даже получить по морде. А юг настолько толерантен, что здесь на это даже никто внимания не обратит. В общем, он сделал вид, что прочистил мне мозги, а я сделал вид, что всё понял. На том и разошлись. А потом в магазине я увидел коврики, которые кладут перед входными дверями, чтобы вытирать ноги. Они были в виде флага Великобритании. После этого я уже ничему не удивлялся.

74. Все более или менее толковые мастера из местных в цеху – это люди предпенсионного возраста. Молодёжи почти нет. В реальности заменить этих мастеров некем. Единственная замена – это мы. Эмигранты. Или как они говорят fucking immigrants (гребаные эмигранты).

75. Бывшая девчонка литовца, которая работала в гостинице, рассказала, что начальница англичанка жаловалась, что из-за прибалтов и поляков её сын после окончания школы не может найти работу уже 7 лет. Наши люди, — ответила ей литовка, — приезжают и находят работу в течение недели.

76. Поляк, который работал со мной, несколько лет назад травмировал ногу на другом заводе. Травма была серьёзная настолько, что он 9 месяцев держал ногу в гипсе. Он отсудил у компании 50 тысяч фунтов, но какое-то время до этого момента не имел дохода. Государство дало ему квартиру в социальном доме и пособие. В доме было ещё три квартиры. В одной жила социальная семья с кучей детей, в другой какие-то алкаши, а в третьей жил англичанин, который был безработным уже 20 лет, и жил исключительно на пособие. Он спал до часу дня, потом шёл отмечаться на биржу. Он называл ее не job center (центр по трудоустройству) а joke center (шуточный центр). На обратном пути он покупал пару банок пива, косяк марихуаны, и шёл домой смотреть телевизор. Когда заходишь в самоуправление, где начисляют пособия и бенефиты, на входе висит плакат: «Мы инвестируем в людей». Невольно начинаешь задумываться, в кого же они, в основной массе, инвестируют.

77. Литовец рассказал, как можно годами сидеть на пособии. Главное отработать год. Тогда оно тебе положено. Потом ты можешь становиться безработным, и становиться на биржу. Тебе начинают платить. А ты ждёшь предложения по работе. Когда тебе дают направление на интервью, ты берёшь его, приезжаешь в компанию-работодатель, и изображаешь из себя полного дебила. Естественно, тебе говорят, что ты не подходишь. Ты говоришь:

— Хорошо, но пожалуйста, напишите это на направлении.

После этого возвращаешься обратно на биржу, и показываешь им надпись на направлении на интервью. В следующий раз делаешь то же самое. Биржа продолжает платить пособие и искать тебе работу. Он сказал, что один его знакомый получает тысячу в месяц и живёт так уже четыре года. Литовки пашут в гостинице за тысячу в месяц, убирая иногда, до 50 номеров в день.

78. На заводе издали приказ не пользоваться ножами с фиксирующимися лезвиями. Нам показали нож с выдвигающимся лезвием, которое надо всё время держать, иначе оно заскакивает обратно в ручку. Абсолютно не приспособленная для нашей работы конструкция. Видимо тот, кто их продвигал в компанию, не представлял характер работы. Но их всё равно стали закупать. Видимо, их поставлял чей-то родственник.

79. После летнего отпуска мы поняли, что у нас нет заказов. Всех раскидали по другим верфям. Я вначале попал на пятую верфь. Там я проработал неделю. Меня приставили к поляку, который уже очень давно там работал. Он всё время говорил, чтобы я сбавил темп работы. Это всё при том, что и так делать было в принципе нечего. Это была мучительная неделя, потому что спрятаться там было негде, а делать было нечего. Одно утро мы целый час сидели и терли наждачной бумагой одно и то же место на палубе. Реально, то, что мы здесь делали за день, можно было сделать за час.

Здесь же я впервые увидел очередь в туалет. Позже я понял почему. Когда я спросил у поляка, что делать ещё, он сказал, что если у меня в телефоне есть Интернет, то нужно идти минут на 20 в туалет. И таких страдальцев там было очень много. Что касается его самого, он ходил туда каждый час. Их бригадир подошёл ко мне, и спросил, почему я ничего не делаю. Я ответил, что делать нечего и попросил дать мне работу. Он сказал мне «если нет работы, look busy (выгляди занятым)». Это значит , что надо взять метлу и мести пол. Главное, успеть взять метлу. Потому что метёлок мало, а работников, которым нечего делать, много.

Потом был митинг. Глядя на огромный цех, мне казалось, что там работает максимум человек 20. Но когда объявили митинг, из каких-то щелей вылезло ещё человек 40, и собралась огромная толпа. Супервайзер промямлил что-то невнятное, все поаплодировали и разошлись на брейк. Потом была верфь 2, где делают самые большие серийные модели длиной 40 метров. Там всё было очень строго. Наверное, это единственное место на фирме, где есть хоть какой-то порядок. Но и там все работают очень медленно. Мне дали работу на весь день, которую можно было выполнить минут за 40. И я мучительно растягивал её. Там же я познакомился с литовцем, который прожил в Англии 12 лет, из них 6 в Пуле. Когда я сказал ему, что здесь на юге тихо и спокойно, не так как в Манчестере, где можно получить бейсбольной битой по голове, если говоришь с акцентом, он спросил меня, ходил ли я здесь по клубам и дискотекам. Я сказал, что нет. Он засмеялся и сказал:

— А ты сходи. Это конечно не Манчестер, но урвать можно и здесь.

Потом была верфь 4. На ней в это время делали самую большую в мире композитную яхту по индивидуальному заказу. И работали тут только англичане. Мне пришлось клеить изнутри топливные баки. Это была ужасная работа. Ты залезаешь через маленький люк вовнутрь огромной по размерам, но очень маленькой по высоте, емкости, и ползаешь там как червь через отверстия в перегородках. Сверху дуют огромные вентиляторы, на лице маска, из освещения несколько ламп дневного света. Скажем так, место не для тех, кто болен клаустрофобией. Эта яхта была анонсирована на начало года, но уже заканчивалось лето, а она до сих пор стояла без верхней палубы, не говоря об оснащении и внутренней отделке. Нам давали огромное количество сверхурочных часов, потому что время поджимало уже дальше некуда. Когда меня переводили на другую верфь, бригадир поблагодарил меня за работу, и сказал, что он держит пальцы крестом, чтобы меня вернули обратно. Пальцы крестом, это как у нас держать кулаки. А держал он их по одной простой причине. Потому что я очень быстро и хорошо работал, а время надо было нагонять.

Потом была верфь 3. Там я делал формы с поляками. А потом меня вернули на мой завод. Разброс людей дал возможность супервайзеру отфильтровать какое-то количество бездельников. Их просто не позвали обратно. А из тех, кто вернулся, была сформирована команда, которая вшестером легко выполняла то, что раньше делали девять человек. Правда, англичан теперь было только двое. Кроме них, было трое поляков и я. В это же время выгнали всех, кто работал через агентство. Это были те, кто имел временный контракт и работал на проверочном сроке. Некоторые из них работали уже по 5 месяцев вместо трех. Всем сказали «до свидания». А через неделю взяли обратно. На новый проверочный срок. Это очень выгодно для компании. Потому что контрактника выгнать тяжело. А временных работников можно выгнать в любой момент без объяснения причины. Им просто говорят, что завтра они могут не приходить.

80. Но самой выдающейся личностью в нашей команде был Пол. Это самый молодой и самый запомнившийся мне англичанин. Ему было 27 лет, и он каждый вечер ходил в паб, чтобы выпить 3-4 пинты пива. Англичане между собой называли его fucking alcoholic (гребаный алкоголик). Когда однажды в процессе работы зашел разговор о том, у кого какая религия, Пол сказал: «My church is a pub, my God is alcohol» («Моя церковь – паб, мой Бог – алкоголь»). Во время работы он все время издавал какие-то вопли, похожие на крики павиана, подпевал дурным голосом певцам на радио, но самое интересное, что когда начиналась песня, которая ему очень нравилась, он извинялся, говорил, что это его любимая песня, клал инструмент на пол, и начинал, как собака, трахать ближайший выступающий угол корпуса яхты. Видимо, положительные эмоции от прослушивания песни ассоциировались у него с сексом. Позднее он стал помимо песен, трахать детали корабля, которые предстояло делать. Если ему давали что-то ламинировать, например, вклеивать резонатор глушителя, он сначала трахал его, потом начинал делать. Также он постоянно трахал стрингеры и моторные фундаменты, перед тем как начать с ними работать.

У нашей соседки, было два золотистых ретривера. Сука, которой было восемь лет, и кобель, которому было четыре. Время от времени сука залезала на кобеля и начинала его насиловать. Мы спросили в шутку у соседки, что это она делает, и та на полном серьёзе объяснила нам, что таким образом она показывает свое превосходство и то, что она доминирует над ним. Думаю, что у Пола это тоже было как-то связано с проявлением превосходства над деталями корабля. Однажды мы стояли с ним около яхты в цеху, и Пол, в глубокой задумчивости сказал мне:

— Наверное, мне надо сходить к врачу. Мне кажется, что у меня что-то не в порядке с головой…

Несмотря ни на что, бригадир постоянно советовался с ним в технических вопросах и считал, что это самый толковый и ответственный работник в нашей команде.

81. Интересный факт. Если ты хорошо сделал трудную работу, то она в дальнейшем автоматически будет свалена только на тебя. Например, очень сложно перед покраской формы ровно наклеить на неё четыре полоски бумажной ленты по всей длине бортов двадцатиметровой яхты. Это делается, когда в заказе корпус из нескольких цветов. Многие специально клеят ленты криво, чтобы их больше не заставляли это делать. Я сдуру наклеил хорошо. Бригадир похлопал меня по плечу и сказал:

— Молодец. Теперь ты будешь делать это всегда.

Получается, что легче прикинуться дураком, и тогда ты будешь делать только простую и лёгкую работу.

82. Вообще, англичане, в основном, работают только 40 часов. Крайне редко они остаются на овертаймы. Много работать невыгодно. Установленный государством порог обеспеченности семьи немногим больше 30 тысяч. Если ты зарабатываешь меньше 17 тысяч в год, государство доплачивает тебе разницу. Если ты превышаешь планку дохода в 17 тысяч в год, тебе перестают платить пособия и бенефиты. То есть, работать невыгодно. С условием того, что местные, как правило, живут в своих домах, этих денег им вполне хватает. Плюс, государство доплачивает им, как малоимущим, они имеют бесплатную медицину и много чего ещё. А мы платим бешеные аренды за жилье, высокие страховки, и поэтому вынуждены работать много.

83. В течение рабочего дня все, у кого есть Интернет в телефоне, постоянно в него залазят и проверяют свои чаты. Один день команды разделились, и мы с поляками весь день что-то делали. А англичане весь день сидели, болтали с бригадиром и игрались с телефонами. Когда закончилось основное рабочее время, местные пошли домой, а нам предложили остаться и сделать их работу, которую они даже не начинали. Оказывается, завтра по графику надо было вынимать корпус корабля из формы. Мы с поляками переглянулись и сказали, что не сможем остаться. В конце концов, сколько можно было это терпеть?! Тогда супервайзер спросил, может быть, мы можем выйти в 6 утра? То есть на 2 часа раньше основного времени. Мы снова переглянулись и сказали, что не можем. Тут началась паника. Нас уговаривали, просили, но мы стояли на своём. Супервайзер с огромным трудом уговорил остаться двух англичан. Но они всё равно ничего не сделали. Потому что, как правило, на овертаймы из руководства не остается никого, поэтому можно просто посидеть в корабле. Мы сдвинули график сознательно, чтобы они почувствовали, что большая часть работы на заводе зависит от нас. Эффект действовал не больше суток. Потом они снова стали принимать нашу переработку как должное.

84. Один из поляков, который до нас работал на верфи 3, рассказал, что там он всё время работал в ночную смену. По ночам супервайзеров и бригадиров никогда не было. Работникам просто оставляли список того, что надо сделать за ночь, и начальство уходило домой. Ночники кое-как за несколько часов по-быстрому делали то, что им написали, а потом тащили ноутбук в закрытый носовой отсек яхты, где нет доступа камер, и до утра смотрели фильмы. А кто-то просто спал. В один из дней он пришел и сказал, что ему банк дает кредит на покупку квартиры. Маленькую двухкомнатную квартирку в промышленном районе, он покупал за 115 тысяч фунтов. Ему предстояло 24 года платить по 585 фунтов в месяц. Общая сумма в итоге выходила почти 170 тысяч без учёта счетов. Он вздохнул и сказал, что это лучше, чем платить по 1000 фунтов в месяц за аренду такой же двухкомнатной квартиры, и отдавать деньги в никуда.

85. Интересный случай был в банке. Света прочитала на форуме, что Ллойдовскую дебетную карточку, перед тем как выезжать из Великобритании, нужно активировать на ту страну, в которую ты едешь. Для этого нужно идти в банк и просить активацию с указанием страны, даты выезда и даты возвращения обратно. Три раза я ездил в Латвию, и все три раза мы ходили в банк, за этой услугой. Каждый раз работники банка просили показать карточку, что-то вводили в компьютер, проверяли наш адрес, вбивали страну, дату и вежливо улыбались. На четвертый раз старший менеджер сделала большие глаза и сказала нам:
— А зачем вам открывать доступ? У вас же зеленая карточка. Она работает по всему миру. Если бы у вас была серая, то она имеет ограниченную зону действия. Только Великобритания. И вот её нужно активировать, перед тем как ехать за границу. А вы, я вообще не понимаю, зачем сюда ходите.
Теперь, внимание, вопрос. Все предыдущие работники банка не знали об этом? Или они не различают цвета?

86. Что абсолютно убивает наповал, это качество мобильной связи и Интернета. По мобильнику очень тяжело дозвониться, до тебя тоже дозваниваются с трудом, Интернет работает с постоянными перебоями. Если ты говоришь по Скайпу с видео, за время получасового разговора роутер приходится перезагружать раза три-четыре. При всём при этом, за Интернет мы платили 24 фунта в месяц, а мобильная связь, притом, что по местному мы разговаривали не так много, и иногда звонили в Ригу, меньше 40-50 фунтов за один номер не выходила никогда.

87. Однажды ночью был очень сильный ветер, и утром, выходя на работу, я обнаружил во дворе упавшую секцию забора. Теперь у нас был проход в соседский двор, а калитка перекосилась и одним углом легла на землю. В связи с перекосом, калитка открывалась и закрывалась с огромным трудом. Так как этими делами должно заниматься агентство, мы сфотографировали аварию, и отослали им на электронную почту фотографии и письмо. Ремонтник ехал полторы недели. Соседские коты и собаки получили прекрасную возможность прогуливаться по нашему двору, а мы ждали. Потом он всё-таки приехал. Что он делал, я не знаю, потому что был на работе, но через некоторое время секция снова отвалилась, и калитку снова было не открыть и не закрыть. Я выругался, взял свой инструмент, привинтил на место секцию, вставил распорку в калитку, и все заработало. И, кстати, работает по сей день. Это был момент истины. Я понял, что большинство местного населения не может ничего. Ни построить качественный корабль, ни упаковать рыбу, ни починить забор. Иногда они даже вызывают электрика, чтобы поменять лампочку в светильнике.

88. А потом под утро выпал снег. Его было сантиметров 5 или 7. И он растаял через два часа. Но он парализовал весь город. Школы не работали, половина англичан не приехали на работу, а курьерская почта не развозила посылки весь день. Супервайзер разрешил взять пол дня выходных тем, кому далеко ехать домой. Все местные были очень рады, потому что это был ещё один повод не работать.

89. Несмотря на то, что на заводе, ко мне уже все относились очень дружелюбно, время от времени я находил на своем столике в столовой банановую кожуру и другой мусор, который бросали на мой стол или под него. Видимо, это делалось исподтишка, пока никто не видел. Тем не менее, кто-то это делал. И тот, кто это делал, знал, что это мой столик, и вполне может быть, что он даже улыбался мне в цеху, и жал руку по утрам.

90. У одного из поляков была травмирована рука. Давно ещё где-то повредил. Травма была на запястье, и со временем рука начала очень сильно болеть. Работать ему становилось всё труднее, и он решил записаться к врачу. Это типа нашего семейного врача. Он записался и сходил. Не получив никакого внятного ответа, он записался к другому врачу. Тоже семейному. Тот отправил его на рентген. Очередь на рентген была около двух недель. После рентгена он снова пошёл к этому врачу. Тот посмотрел рентген и сказал, что ему надо к ортопеду.

— Идите домой, мы перезвоним Вам и скажем, когда можно прийти к ортопеду.

Прошло две недели. Поляк не выдержал и пошел снова.

— Ну, посидите дома. — сказали ему, — Мы же сказали, что позвоним.

— Так сколько мне еще сидеть, и кто мне будет платить зарплату? — спросил он.

— Не знаем, — ответили ему. – Но мы можем выписать Вам больничный еще на пару недель.

Он вышел на работу в бешенстве. Те слова и междометия, которые он употреблял, я здесь приводить не буду. Всё кончилось тем, что он сказал, что поедет делать операцию в Польшу. Потому что здесь, наверное, скорее умрешь, чем тебя вылечат.

Мой знакомый из Риги, когда у него заболел зуб, пошел к стоматологу и попросил его удалить. Врач сказал, что нужно сделать рентген. В этой клинике рентгена не оказалось. Парня отправили в другую. Там надо было ждать около двух недель. Он плюнул, залил солярку в свой минивэн, позвонил на работу, что его не будет пару дней, и рванул в Ригу. В Риге ему всё сделали за полчаса. Да что говорить, если английский семейный врач в январе месяце записывает ребёнка к ортопеду только на май?! Когда мы на работе возмущались по этому поводу, англичане пожимали плечами и говорили, что, наверное, в Великобритании слишком много больных людей. Видимо, так оно и есть. Много больных и мало врачей. По правде говоря, нормальные врачи это либо наши эмигранты, либо индийцы. Местные специалисты, любую болезнь лечат парацетамолом.

91. Как оказалось, раз в году можно брать шесть оплаченных недель по причине стресса или депрессии. Конечно же, это всё делается с согласия супервайзера. От эмигрантов я этого не слышал, но англичане время от времени пользовались этой «услугой». Когда им совсем надоедало ходить на работу, они шли в офис и говорили, что у них депрессия. Их безоговорочно отправляли отдыхать. Поляк, который лег в больницу на операцию, отсутствовал около месяца. По возвращению на работу, его сразу вызвали на дисциплинарную комиссию. Сказали, что нельзя так долго отсутствовать.

92. В 4 классе middle school (средняя школа) в первом полугодии по математике на дом задают счёт до 20. После нового года, счёт до 40. Таблицу умножения там не знает толком практически никто. Зато в третьем классе всем ученикам прямо в школе дарят по калькулятору. Это еще один повод её не учить. Система деления выглядит так: 15:3. Я уже не говорю, что это опять-таки таблица умножения, которую надо знать наизусть. На листочке пишется цифра 15. Она обводится кружком, и к кружку пририсовывается три ножки. Это 3. А потом напротив каждой ножки последовательно ставятся точки, пока ты не досчитаешь до 15. Всё что остается, это сосчитать точки напротив одной ножки. Это правильный ответ. Поначалу я думал, что ребенок занимается ерундой. Я даже спросил, что это она выдумала? На что получил ответ:

— Это нам в школе объяснили, как делить цифры.

Я был в шоке. Через пару секунд я спросил:

— А ты можешь разделить 200 на 10?

— Ооо, это сложное задание, — ответила мне восьмилетняя дочка моей подруги. — Но я попробую.

Она написала цифру двести, обвела кружком, пририсовала 10 ножек, и начала ставить точки и считать.

— Ради Бога, остановись – попросил я. — Я не могу на это смотреть.

Один из поляков, у которого была 14-летняя дочка, задумался, что, может быть, вернуться в Польшу. И отправил жену и дочку на разведку, посмотреть что и как, потому что они прожили в Англии уже больше 6 лет. Когда они приехали в Польшу, первым делом пошли в школу. Через несколько уроков, дочка выбежала в слезах и сказала маме, что никогда не останется здесь. Еще бы, её ведь надо было определять в класс на пару лет обратно. А самое страшное, что над ней смеялись все одноклассники.

Брат поляка переехал в Англию и привез свою 12-летнюю дочь. Её определили в класс по возрасту, но она начала жаловаться, что ей там нечего делать. Математические задачи, которые её одногодки решали минут по 20, она делала за полторы минуты. Девочку перевели на класс выше. Но и там она сидела и смотрела в потолок, потому что ситуация практически повторилась. Так как ещё выше перевестись уже было нельзя, её оставили, как есть. Дочка полностью потеряла интерес к обучению.

Ещё был поляк, у которого сын закончил английскую школу. Мальчик проучился в ней последние 8 лет. Я спросил у него:

— Ну и как?

— Дурак дураком — ответил он.

Не знаю, как в старших классах, в младших они делают всё что угодно, кроме учёбы. Поют, танцуют, рисуют, плавают, ходят на экскурсии, к ним приводят каких-то собачек, курочек, зайчиков. А на самом деле, дети не знают элементарных вещей. Например, заполняя дневник на завтра, они каждый день спрашивают какое завтра число. Ничего удивительного. Ведь в третьем классе в школе им читают сказку про трёх поросят. Ещё одна любопытная опция, это записки для учителя. Если ты не можешь сделать домашнее задание, ну или не хочешь, нужно написать записку, что ты не можешь это сделать. Причем пишет записку сам ребёнок. И когда он приходит в школу с этой запиской, никаких санкций за невыполненное домашнее задание нет. На мой взгляд, это все равно, что написать «Я тупой», и отнести это учителю.

93. На всех ёмкостях с алкоголем стоит дневной лимит употребления. Например, на сорокаградусных напитках для мужчин — это 100 грамм в день, для женщин — 75. Судя по всему, это считается нормой. Но если подсчитать, это от 27,4 до 36,5 литров в год без учета выходных и праздников, когда алкоголь течёт рекой. Если посмотреть статистику, то употребление алкоголя в Великобритании идет практически вровень с Россией. При этом россиян считают алкашами, а англичан великой нацией. Я никого не оправдываю. Просто сопоставляю факты.

94. А потом я решил уходить. Надоело валять дурака и изображать работу. Надоело, когда твое начальство, реально тупее тебя. Надоело получать деньги и просто перемещать их с места на место. Брать на заводе и разносить по счетам. Надоело это общество рыгающих и пердящих за столом, и разговаривающих только о футболе, пиве, сиськах и размере члена. Кроме того, ситуация шла к тому, что заказов на заводе становилось всё меньше и меньше. Потом стало не хватать материалов. Потом пошли слухи, что у завода многомиллионные долги. Потом бригадир сказал, что заказов нет, потому что потеряна репутация из-за плохого качества и отношения к клиентам. А потом пошли слухи, что закрылся судостроительный завод в Саутгемптоне, государственное предприятие выпускающее военные корабли. И я понял, что либо сейчас, либо никогда. Я понял, что сейчас ещё есть шанс попробовать заново. Возродить бизнес, заняться тем, что нравилось, несмотря на тяжёлую ситуацию в моей стране. Попробовать ещё раз. Потому что если я не попробую это сейчас, через пару лет уже можно не начинать. В конце концов, в рабство вернуться я успею всегда. Недаром мой бригадир сказал мне на прощанье, что мои руки нужны будут здесь всегда. «Жаль, что не голова!» — подумал я.

95. В процессе рабочего дня многих работников по различным вопросам супервайзер вызывает к себе в офис по громкой связи. Наши молодые англичане сразу изображают, что вызываемый в офис идет делать супервайзеру минет. Они изображают мнимый член, который они засовывают себе в рот, и издают горловые звуки. Возможно, это тонкий английский юмор. По крайней мере, им смешно. Когда в последний день меня вызвал супервайзер, чтобы попрощаться, молодой Пол изобразил то же самое. А потом повторил это, когда я вышел из офиса и вернулся в цех. Была пауза, и вся команда стояла вместе около корабля.

— Не знаю, — сказал я, — может быть, когда ты идешь в офис, тебе дают член, но лично мне супервайзер протянул руку и поблагодарил за хорошую работу. А еще пожелал удачи.

Цех взорвался диким хохотом, а Пол в этот день ко мне больше не подходил.

96. Был среди англичан один неплохой мужик. Его звали Колин. Он занимался тем, что устанавливал в корпусе яхты перегородки внутренних помещений. Довольно точная работа, и далеко не каждый мог её нормально сделать. Он, конечно, в свое время тоже надо мной здорово поиздевался, но потом мы с ним подружились. Когда оставалось несколько дней до моего ухода, Колин подошел ко мне и спросил:

— Ты раньше знал об этой компании?

— Да – ответил я, – Когда я раньше работал в России, я сидел в своем офисе и смотрел её сайт. Там были великолепные яхты, которыми я любовался и всегда хотел, чтобы мое производство достиго таких же высот.

— Ну и как? Насмотрелся? — спросил он. – Теперь ты понял, какое это дерьмо?

— Ну, примерно… – я постарался немного сгладить ситуацию.

— Ты увидел это производство изнутри,– сказал он мне, – и теперь ты знаешь, что то, что прекрасно выглядит в Интернете, не всегда является таковым на самом деле. Теперь ты знаешь, что это древние, давно устаревшие модели, технологии прошлого века, и что никто не стремится к тому, чтобы это улучшить или как-то изменить. Весь блеск этих кораблей наводится в конце линии специальной командой людей, которая ремонтирует, трет и полирует их до умопомрачения, чтобы скрыть все недостатки и брак. Мы плывём по инерции, и держимся только за счёт имени, заработанного предыдущими поколениями. И кто знает, на сколько ещё лет нам этого хватит.

Я только качал головой в ответ.

— Ты счастливчик, — сказал он, — через три дня ты уйдешь отсюда. А мне ещё работать до пенсии. Я ненавижу это место.

В последний день, когда мы стояли в очереди около электронной системы учёта рабочего времени, чтобы отметить свой уход, многие прощались со мной, жали руку, желали удачи, а один англичанин сказал:

— Я желаю, чтобы у тебя всё получилось. Но если не получится, возвращайся обратно.

Колин, который стоял рядом, повернулся и сказал ему:

— Ты что, сдурел что ли? Ты что желаешь человеку?!

И повернувшись ко мне, улыбнулся, подмигнул и сказал:

— Чтобы я тебя тут больше не видел!

Кстати, то же самое мне сказал один из вайзеров на рыбном заводе в последний день. Это был молодой парень, единственный, который на брейках читал книги вместо того, чтобы курить траву. Поляки на верфи за пару дней до ухода тоже говорили, что для меня будет лучше уехать домой.

— Такие как ты, здесь не нужны. Ты слишком хорошо работаешь. А они пользуются этим, — сказали они мне. Кстати, смех смехом, но вместо меня со следующего понедельника взяли двоих.

97. Незадолго до моего ухода случилась нашумевшая история с повесившейся медсестрой, которую разыграли два ди-джея с австралийского радио. Она работала в отделении, где лежала беременная жена принца Уильяма. Ди-джеи представились королевой и принцем, и стали осведомляться по телефону о здоровье принцессы. Медсестра не заподозрила подвоха, и все рассказала в прямом эфире. В начале была подана красивая идея о том, что медсестра не пережила позора, потому что выдала тайны королевской семьи. И только позже стало известно, что её просто затравили на работе. Она была индианкой, и ее просто замучали подколками, что она приезжая и плохо знает язык, и что если бы она его знала лучше, то она сразу бы разобралась во всём, и никогда не попалась бы на удочку ведущих. В общем, девушку довели до самоубийства. Я многократно сталкивался на работе с тем, когда тебя буквально тычут носом в то, что ты приезжий, и даже один раз поздно вечером на улице ко мне пристали трое пьяных малолеток, выясняя англичанин я или нет. Но я повёл себя агрессивно, и они отстали. Девушке с такой ситуацией справиться сложнее.

98. А спустя какое-то время в Бирмингеме повесился девятилетний школьник, которого затравили одноклассники азиаты. Мать многократно обращалась к учителям с жалобами, что ему угрожают и издеваются, но никто не предпринял ничего чтобы исправить ситуацию.

99. Перед самым моим отъездом премьер-министр Великобритании заявил, что государство будет сокращать размеры помощи эмигрантам. Что будут лишать пособий, помощи в оплате жилья и чего-то там ещё. Так же он определил группы, которым эту помощь будут урезать. Это опять были злополучные прибалты и поляки. Самая работящая группа среди всех приезжих иностранцев. А всех остальных эмигрантов это не коснется, потому что это их бывшие колонии, и у англичан перед ними моральные долги за то, что они их когда-то колонизировали. Поэтому они и дальше могут жить за счет государственной казны и наших налогов. А мы будем искать вторую или третью работу, чтобы оплачивать аренду квартир и комнат, коммунальные счета, чтобы ни в коем случае не остановилось поступление налогов, а их агентства по недвижимости, страховые и энергетические компании не лишились своих доходов.

100. Через три дня после увольнения, когда я сидел в аэропорту, мне позвонил литовец и сказал, что сегодня уволили 250 человек. Всех, кто работал через агентство и был на проверочном сроке. Многих из них уволили второй раз за пол года. «По-моему, я вовремя» — мелькнула в моей голове мысль. А потом, когда я уже был в Риге, закрылась первая верфь.

101. Время от времени, латвийские новостные каналы сообщают о том, что пойман очередной англичанин, писающий на исторические здания Старого города, а иногда даже на памятник Свободы. И каждый раз в этом ищут какой-то подвох. От надругательства над национальными символами, до тайных операций по дискредитации страны. А попав в Англию, я понял, в чём дело. И ведь никто не догадался, что ответ — проще некуда. Они делают всё то же самое у себя дома. Выходят из паба и ссут на ближайший угол. Для них это, скорее, естественное состояние, чем злой умысел. Это их нормальная среда, и напившись в Латвии, они ведут себя так же, как дома.

102. Когда-то давно, еще живя в Риге, я пошел в Ливу аквапарк со своими сыновьями. Там было пятеро англичан, которые вели себя по нашим меркам абсолютно неадекватно. Они не ждали зелёный свет на горках, прыгали в трубы по пять человек подряд, ехали на животе вперед головой, не брали надувные круги, в общем, творили, что хотели. Спасатели носились как угорелые, чтобы их отловить, но они не давались. Остальные посетители пребывали в состоянии тихого ужаса и обсуждали пьяные они или обкуренные, потому что нормальные люди в аквапарке обычно соблюдают правила поведения и безопасности. И уж, по крайней мере, слушаются персонал. В конце концов, их поймали и попросили покинуть аквапарк. Англичане сделали огромные глаза и отказались. В общем, все это кончилось диким скандалом, и настроение было испорчено у всех. Тайна открылась мне спустя много лет в Великобритании. Я пошел в местный аквапарк. И что вы думаете я там увидел? Там так делали все, кому не лень. За два часа пребывания в аквапарке раз в шесть меньше нашего, я наблюдал три инцидента. Один из которых был ударившаяся о каменный пол головой женщина. Ей принесли лёд, посидели около неё, и на этом всё закончилось. Два других инцидента были полегче. Красный и зелёный свет там горит на трубах для проформы. Никаких датчиков на трубах нет. Все переключения красного на зелёный происходят только по временной задержке. Да и какая разница, на лампочки смотрит только тот, кто хочет на них смотреть. А кто не хочет, просто прыгает в трубу, как ему заблагорассудится, и едет вниз. То, что казалось нам диким и неприемлемым, на самом деле, для них является обыденным и абсолютно нормальным. И это факт.

103. Поражает количество однообразных домов. Когда я купил книгу с фотографиями про Дорсет, подавляющее большинство снимков там было про природу. И это неудивительно, ведь города очень однообразны, и выдающихся памятников архитектуры почти нет. Я не беру в расчет Лондон. Это как Москва и Россия. Есть Москва, а есть Россия.

104. У женщины в Великобритании нет никакой мотивации для сохранения отношений со своим партнёром. Если она остается одна с детьми, государство оплачивает ей практически всё. Начиная с детских пособий, до оплаты съёмного жилья. В отдельных случаях она может запросто получить и само жильё от государства, которое будет оплачивать само государство. Фактически, без мужчины она становится совершенно обеспеченным человеком. Шиковать не будет, но и с голоду не умрёт. С одной стороны, это хорошо, а с другой, у женщины всегда есть железный аргумент в любом споре: «Не нравится –вали отсюда». Золотая середина для семьи – это когда один работает, а второй сидит с детьми. Тогда государство оказывает помощь в виде бенефитов и пособий. Но это только часть общего дохода. Если пара расходится, тот, кто остался с детьми, получает всё полностью и гораздо в больших размерах. Ну, а бойфренда или подругу, можно иногда просто приводить. Правда втихаря, чтобы не попасться, иначе пособий лишат.

105. Подводя итог, я хотел бы высказать мое субъективное мнение о ситуации в целом. Находясь в Латвии, мы представляем себе Английский остров, как некое сказочное место. Где нас любят, ждут и только мечтают нас встретить, расцеловать у трапа самолета и дать нам любимую работу за огромные деньги. Там нас ждёт доступное жилье, дешёвые машины, приветливые люди, и невиданные перспективы роста. Это великолепный миф, созданный не знаю кем, но в принципе догадываюсь.

Я догадываюсь, кто и зачем направо и налево раздавал здесь кредиты, зачем людям дали возможность вставить голову в петлю, а потом взяли за эту верёвку и отвели на рабочее место. Только уже не около родного дома, а где-то в Европе. Зачем создана эта убийственная экономическая ситуация, зачем сравниваются с землёй заводы и фабрики. А я скажу зачем.

Потому что стремительно стареющая Европа не в состоянии вытянуть свои производственные мощности и содержать своих пенсионеров, привыкших к хорошей и обеспеченной жизни. Европе нужна рабочая сила и налогоплательщики. А как их привлечь? Очень просто. Надо открыть рынок труда, и принять в Еврозону страны, где еще остались рукастые и головастые кадры, а потом создать внутри этих стран невыносимую экономическую обстановку. Это ведь нетрудно. Нужно только продвинуть несколько нужных решений в Брюсселе, по просьбе некоторых «высокоразвитых» стран, которые приняли у себя несметное количество бездельников из своих бывших и настоящих колоний. А теперь схватились за голову, потому что те, никогда не работали у себя, и не планируют это начинать по приезду. Своя рабочая сила постепенно выходит на пенсию, а заменить ее реально некем. Поэтому надо что-нибудь пообещать нам, приведенным в скотское состояние, и мы сами побежим к ним. И будем с благодарностью целовать им руки. Работать за себя и за них на их заводах, платить налоги, обогащать их владельцев недвижимости, платя невиданные аренды за убогое жилье, оплачивать нереальные страховки, отдавать бешеные деньги за связь, коммуникации и электричество. В конце концов, кто-то же должен это делать. Ну, и конечно, содержать своими налогами всех мнимых безработных, к которым они испытывают моральные страдания по поводу их предыдущей колонизации. В четвертом «Крепком орешке», Брюс Уиллис спасал США, где компьютерщики обрушили экономику страны. Однажды, на каком-то застолье я пошутил:

— Я знаю, как обрушить экономику Великобритании.

— Ну, и как? – спросили меня.

— Надо сделать так, чтобы в один день все эмигранты не вышли на работу. Это будет конец.

Все рассмеялись. А ведь на самом деле, у нас на предприятии, реально работала половина поляков, плюс прибалты. И давайте предположим, что будет с заводом, если из 1800 человек половина утром не придет?

106. Я очень хорошо понимаю, что многие люди здесь у нас доведены до ужасного состояния, и что вынуждены ехать туда, потому что там, после оплаты всех счетов, хотя бы остаются деньги на покушать, одеться и, может быть, даже купить какую-нибудь недорогую машинку. Хотя в Англии я знал наших ребят, которые после оплаты счетов и выплаты месячной ставки по взятому когда-то в Латвии кредиту, жили семьёй из четырёх человек на 8 фунтов в неделю. Я никого не агитирую и никого не отговариваю, я просто рассказал свою историю для того, чтобы у тех, кто только собирается туда, было реальное представление о ситуации, а не розовый туман в голове, после хвалебных песен наших и не наших соотечественников на форумах, по принципу «Каждая лягушка свое болото хвалит». Ведь о трудностях и проблемах, в основном, не пишет никто. Все только хвастаются, что они теперь живут в Англии, и это круто. Круто – относительно Латвии. Относительно Англии — это уже спорный вопрос. Поэтому, в любом случае, нужно отдавать себе отчет в том, что мы там чужие, и быть готовым с достоинством встретить новую нелегкую жизнь.

обсудить на форуме

перейти на статьи